Формула успеха для Евразии
Эксперты Всемирного банка и Евразийского банка развития опубликовали доклад «Диверсифицированное развитие», в котором провели анализ экономической ситуации в 12 странах Евразии. Они высказали ряд рекомендаций по эффективному использованию возможностей, которые дают региону значительные природные ресурсы. Некоторые из их выводов мы хотели бы представить нашим читателям.
Ресурсы творят чудеса
Новый доклад посвящен республикам бывшего Советского Союза (за исключением прибалтийских стран), включая Армению, Азербайджан, Беларусь, Грузию, Казахстан, Кыргызстан, Молдову, Россию, Таджикистан, Туркменистан, Украину и Узбекистан. В нем представлены результаты экономического развития государств Евразии с начала 1990-х годов и оцениваются перспективы региона в целом. Примечательно, что авторы доклада считают, что для Грузии и Казахстана последнее десятилетие стало лучшим в их истории. В документе особо отмечается, что три четверти населения Евразии проживает в шести государствах, богатых природными ресурсами, с которыми другие страны региона имеют тесные экономические связи. На них приходится около 85% объема производства Евразии, а их экспорт минерального сырья и металлов составляет около 85% всего экспорта региона.
Именно полезные ископаемые стали тем капиталом, с которым большая часть постсоветских стран вышла на глобальный рынок. Этим они отличаются от государств Восточной Азии и Европы, которые в свое время интегрировались в мировую хозяйственную систему, предложив трудовые ресурсы и развивающиеся капиталоемкие рынки.
Ставка на экспорт сырья в условиях благоприятной ценовой конъюнктуры принесла Евразии значительный экономический эффект. Так, если в 1995 году объем ВВП региона составлял около $350 млрд то уже к 2012 году он вырос почти до $2 трлн. Пенсионерам стали выплачивать пенсии, возобновилось предоставление социальных услуг. Уровень достижений в сфере образования вырос и в настоящий момент близок к показателям, которые новые члены ЕС демонстрировали в середине 2000-х годов. И хотя ожидаемая продолжительность жизни могла, конечно, быть выше, тем не менее начиная с 2000 года она быстро растет.
Почти во всех странах Евразии снизилась доля малоимущих. Так, по мнению экспертов, черта бедности в размере $5 в день является приемлемым порогом для стран Евразии (с учетом климатических условий, увеличивающих стоимость жизни по сравнению с другими регионами мира). При этом в качестве индикатора крайней бедности для нас они определили значение в $2,5.
Согласно статистике, если в 2000 году меньше чем на $5 в день жил каждый второй россиянин, беларус и украинец, то уже к 2010 году — только каждый десятый. В Азербайджане и Казахстане за это время доля бедных ($5 в день) снизилась с 80% до менее чем 50%. В Армении, Молдове и Таджикистане в 2000 году за чертой крайней бедности ($2,5) находилось более 60% жителей, а к 2011 году их число сократилось до 30%. В итоге сегодня 85% населения государств Евразии не относится к числу бедных.
Более того, по мнению авторов доклада, Азербайджан, Казахстан и Россия — три страны, которые, с одной стороны, обладают запасами полезных ископаемых, с другой — многое сделали для того, чтобы увеличить товарооборот с остальным миром. Сегодня они близки к тому, чтобы войти в категорию государств с высоким уровнем доходов.
Вместе с тем, как считают лидеры этих стран, на фоне возрастающей глобальной конкуренции ресурсоориентированность их экономик может в долгосрочной перспективе превратиться из «блага» в «проклятье». Фактически панацею в решении данной проблемы они видят в диверсификации и инновационном развитии. Именно эти факторы обозначены как ключевые приоритеты экономической модернизации последующих десятилетий.
В этой связи авторы доклада обращают внимание на ряд вопросов, которые могут стать основой для коррекции экономических стратегий Казахстана и других государств Евразии. Может ли диверсификация стать главной целью на пути к увеличению эффективности экономик региона и преодоления их ресурсной зависимости? Превратятся ли полезные ископаемые в «проклятье» Евразии даже при правильном развитии экономических институтов? Могут ли государства региона стать инновационными, сохраняя при этом ориентированность на экспорт своих ресурсов? Учитывая, что подобный прецедент в мировой практике уже существует.
Диверсификация не цель
Эксперты ВБ признают, что сырьевой бум на мировых рынках сконцентрировал экономики Евразии на развитии добывающих секторов. Это усилило их зависимость от сырьевого экспорта и подвергло экономики риску высокой волатильности. На этом фоне наметилась тенденция к сокращению темпов производства в реальном секторе, которая сопровождается исчезновением целых подотраслей промышленности.
В этих условиях, то что сейчас для Евразии «благо», может действительно вызвать такие последствия, как «синдром Персидского залива», «голландская болезнь» или «эффект жадности», а также запустить негативные процессы, имевшие место в ресурсоориентированных экономиках Латинской Америки и Африки.
Вместе с тем опыт отдельных стран свидетельствует, что диверсификация не является ни необходимым, ни достаточным фактором экономического развития. Такие меры, по-видимому, оказываются эффективными только тогда, когда они подкрепляются действиями, направленными на разностороннее развитие активов. По мнению экспертов, взаимосвязь между диверсификацией портфеля активов и повышением экономической эффективности является более сильной.
В качестве примера они приводят сырьевые экономики Австралии и Канады, которые смогли обеспечить высокие темпы роста благосостояния, несмотря на то что их экспорт остался узкоспециализированным. В то же время Аргентина и Бразилия добились большей степени диверсификации за счет замещения импорта и проведения индустриальной политики, однако им с большим трудом удавалось поддерживать экономический рост. Так, если в 1910 году уровень доходов в расчете на душу населения в Канаде и Аргентине был примерно одинаковым, составляя около 80% уровня США, то сто лет спустя, к 2010 году, у Канады этот показатель возрос до 85%, а в Аргентине, которая добилась значительной диверсификации, упал до 35%. Опыт этих и других стран дает достаточно оснований, чтобы задуматься над тем, должны ли политики стран Евразии ставить знак равенства между развитием и диверсификацией.
Как оказалось, нет достаточных доказательств того, что диверсифицированные экономики действительно отличаются более высокими темпами роста производительности и создания новых рабочих мест, а также способны систематически демонстрировать меньшую степень волатильности. Поэтому эксперты не советуют пытаться нейтрализовать последствия волатильности или устранять ее за счет принудительной реструктуризации экономики.
Вместо этого они рекомендуют продолжать делать упор на экспорт ресурсов как главном капитале региона в ближне-срочной перспективе. При этом сырьевого «проклятия» можно избежать если, во‑первых, обеспечить надлежащее сбережение и управление доходами, вырученными за счет эксплуатации природных богатств. Во-вторых, инвестировать их в накопление физического и человеческого капитала. И в‑третьих, совершенствовать работу госорганов, а также способствовать развитию конкурентной среды. Иными словами, если правильно вкладывать эти доходы внутри страны и дать экономике время на развитие без форсирования данного процесса, то она через некоторое время естественным путем придет к стабильному уровню и диверсификации производства.
Конечно, концентрация на сырьевом экспорте на определенное время приведет к дальнейшему росту зависимости от него и волатильности экономики. Для решения этой проблемы в краткосрочной перспективе предлагается вести политику по управлению волатильностью.
Нейтрализовать и управлять
Огромную роль во внешней торговле евразийских стран будет играть географическая структура экспорта, за счет которой и нужно снижать последствия концентрации на сырьевых ресурсах. Так, эксперты рекомендуют правительствам обратить внимание на Восточную Азию. На данный момент большая часть евразийских государств ведет с Европой более динамичную торговлю, чем с этим регионом, хотя здесь сосредоточены емкие потребительские рынки. Отчасти это объясняется дополнительными издержками, которые возникают на азиатском направлении. Кроме того, свою роль играет и фактор недостаточной развитости путей сообщения. В этом отношении исключением стал Казахстан, который установил достаточно мощные торгово-экономические отношения с Китаем, создавая для этого соответствующую инфраструктуру (автомобильные магистрали, железные дороги и трубопроводы).
Наметившаяся рецессия европейской экономики на данном этапе уже повлияла на смещение акцентов в торговле евразийских стран, многие из которых по примеру Казахстана стали активно инвестировать в инфраструктурные проекты, соединяющие их с Поднебесной.
И если диверсификация экспорта должна нивелировать последствия ресурсоориентированности экономик, то правильное сбережение и эффективное управление полученными средствами должны работать на стабилизацию их волатильности. Надо отметить, что большая часть евразийских государств пока плохо справляется с превращением сырьевых доходов в накопленный капитал. Так, в период с 1997-го по 2002 год в шести ведущих экономиках региона скорректированный уровень чистых сбережений был отрицательным и составлял –12%. Это хуже показателей государств Персидского залива (–5%) и гораздо ниже нормы сбережения в ресурсообеспеченных экономиках ОЭСР (10%).
Одна из причин такого положения — большой объем энергетических субсидий. Так, в 2011 году они составляли 3–5% ВВП в Азербайджане, Казахстане и России, 8% — на Украине и более 25% — в Туркменистане и Узбекистане. Другая причина в том, что хотя эти страны и сберегают все больше доходов в нефтяных фондах, значительная доля их средств все же инвестируется за рубежом. Это предотвращает чрезмерное укрепление национальных валют, однако в самих странах капитал не создается. На данный момент уровень его накопления в ресурсообеспеченных странах Евразии составляет 20–25%, что гораздо ниже, чем в развивающихся экономиках Восточной Азии, в частности в Китае.
Инвестиции в долгосрочное развитие
В этой связи авторы доклада рекомендуют региональным лидерам обеспечить условия для инвестиций в материальные и нематериальные активы. Такая политика должна облегчить процесс укрепления экономики, обеспечить рост занятости, повысить человеческий капитал и стабилизировать настроения в обществе.
Пока же развитость материальных активов в странах Евразии остается низкой, а потому, чтобы исправить ситуацию, им нужно больше вкладывать в сооружение автомагистралей, железных дорог, трубопроводов, линий электропередач, строительство и т. д.
Так, например, Казахстан, занимая площадь в десять раз большую, чем схожая с ним по уровню развития Малайзия, едва дотягивает до ее показателей по общей протяженности автодорог. Всего 12% россиян имеют широкополосный доступ к интернету, что значительно меньше, чем у американцев (30%) и жителей Южной Кореи (36%). При этом даже ресурсообеспеченные страны Евразии отстают от государств Восточной Азии по уровню электроснабжения.
Расходы стран Евразии на накопление капитала составляют примерно 20% от ВВП, а это на 10 процентных пунктов меньше, чем при исходном сравнении Японии и Южной Кореи. Вместе с тем, по мнению аналитиков, ресурсообеспеченным экономикам нет необходимости значительно наращивать свои расходы: увеличение валового накопления капитала примерно до 25% к ВВП (в соответствии с рекомендациями Комиссии по экономическому росту и развитию) может быть вполне достаточным. Причем государству достаточно взять на себя около трети из этой 5–6%-ной прибавки. Остальное могут составить частные капиталовложения, обусловленные улучшением инвестиционного климата.
Что касается развития нематериального капитала, то здесь эксперты особенно выделяют сферы образования и здравоохранения как долгосрочные факторы конкурентоспособности человеческих ресурсов.
Сегодня коэффициенты зачисления детей в среднюю школу в странах Евразии достаточно высоки, а доля граждан, имеющих высшее образование, соответствует или превышает показатели стран с аналогичным уровнем развития. Однако оценка качества школьного образования уже сейчас указывает на определенный кризис в этой сфере, который может привести к тревожным масштабам почти в каждой стране региона. В качестве наиболее достоверного источника данных аналитики приводят Международную программу ОЭСР по оценке образовательных достижений учащихся (PISA). Согласно результатам ее тестов, в 2009 году два из трех 15-летних подростков в Грузии, Кыргызстане и Молдове были функционально неграмотными. Еще больше беспокоит тот факт, что аналогичные оценки были зафиксированы в Казахстане и Азербайджане.
Вместе с тем международные институты развития подчеркивают, что увеличение государственных расходов само по себе не гарантирует повышения качества образования. Поэтому эксперты рекомендуют таким странам, как Казахстан и Азербайджан, которые выделяют на образование менее 3% ВВП, не просто увеличить этот показатель, но и значительно повысить эффективность использования этих средств. В качестве примера можно привести Сингапур, который, расходуя на эту сферу не более 4% ВВП, тем не менее добился очень высокого результата.
Помимо наращивания финансирования, требуется и проведение ряда реформ, в частности, направленных на преодоление проблемы недостаточного доступа к системе раннего развития детей. Дети, получившие дошкольное образование, как правило, демонстрируют более высокие результаты на дальнейших этапах и лучше интегрируются в жизнь общества. Еще одна важная мера — улучшение доступа к высококачественному высшему образованию. В большинстве стран также потребуется увеличение соотношения учеников и учителей в средних школах, а также реструктуризация системы распределения финансов в этой сфере.
Как полагают авторы доклада, хорошим началом для всех стран Евразии может стать участие в программах международного тестирования, таких как PISA, проект «Исследование качества чтения и понимания текста», а также сравнительное мониторинговое исследование качества математического и естественнонаучного образования. Следующий шаг — создание и внедрение соответствующих программ на национальном уровне. Финальный этап предполагает использование полученной информации для повышения качества учебного процесса и выплаты вознаграждения лучшим школам.
Что касается рекомендаций в сфере здравоохранения, то здесь «рецепты» Всемирного банка включают пять составляющих, «смешанных» в различных пропорциях в зависимости от условий конкретной страны. Среди них — возмещение затрат по видам услуг с оплатой за каждый завершенный случай лечения; автономия организаций, предоставляющих медицинские услуги; принятие решений на основе информации о результатах деятельности; адекватное объединение рисков; заинтересованное и заслуживающее доверия руководство.
Неосязаемый капитал как условие роста
Для более эффективной реализации предлагаемой стратегии нужно сосредоточиться на создании институтов развития (которые обеспечат более эффективное распределение и контроль финансовых инвестиций), повышении качества государственных услуг, а также соблюдении принципов равноправного отношения ко всем предпринимателям.
Положительный вклад институтов в экономику страны сложно оценить в денежном эквиваленте, а потому эксперты относят их к так называемому «неосязаемому капиталу». Для того чтобы понять их эффективность, в докладе приведен пример Венесуэлы и Чили, экономики которых с 30-х годов XX века опирались на добычу соответственно нефти и меди. К 1983 году уровень доходов на душу населения в Чили составлял примерно две третьих от аналогичного показателя Венесуэлы. Вместе с тем чилийское правительство достигло больших успехов в управлении волатильными доходами от природных ресурсов, предоставлении важных общественных услуг, а также в регулировании частного предпринимательства. Как результат, сегодня госрасходы Венесуэлы характеризуются существенными колебаниями, тогда как в Чили, за счет соблюдения бюджетных правил, они стабильны. Госдолг Венесуэлы составляет почти 50% от ВВП, а у Чили он меньше 10%. Венесуэла воспользовалась доходами от продажи нефти для создания рабочих мест в госструктурах, в то время как Чили поддерживает штат госслужащих на низком уровне, одновременно стимулируя государственно-частное партнерство в области образования и инфраструктуры. На экономическом ландшафте Венесуэлы сегодня доминируют госпредприятия, в то время как в Чили уже к середине 1990-х годов было приватизировано 94% всех финансовых учреждений и предприятий. Как результат, в рейтинге Doing Business 2013 года Венесуэла заняла 180-е место среди 185 стран, а Чили находится на 37-й строчке (лучший показатель в Латинской Америке).
По мнению авторов отчета, именно уровень инвестиций в «неосязаемые активы» отличает высокопроизводительную экономику от переживающей застой, активное гражданское общество — от общества, из которого многие исключены, а стабильное правительство — от нестабильного.
Качество институтов развития и государственного управления финансовыми потоками напрямую зависит от профессионализма и ответственности кадров, которые необходимо постоянно улучшать. Хотя евразийским государствам и удалось избежать неоправданного раздувания госштата, как это произошло в ряде нефтяных стран Ближнего Востока (т. н. «синдром Персидского залива»), однако для дальнейшего развития этого все же недостаточно. Как считают эксперты, в сравнении с бывшими коммунистическими странами Центральной Европы и развивающимися экономиками Восточной Азии правительства Евразии менее ответственны, стабильны и справедливы и одновременно более подвержены коррупции. Особенно плохо обстоят дела в этом отношении в ресурсообеспеченных странах региона, где «эффект жадности» негативно влияет на качество государственного управления.
Другая нуждающаяся в реформирования сфера — это частное предпринимательство. В докладе она названа «обширной зоной с мертвой конкуренцией».
С одной стороны, эксперты признают, что за последние 10 лет общая ситуация с государственным регулированием ведения бизнеса неуклонно улучшается. И в качестве лидера они называют Грузию, которая занимает 9-е место в рейтинге Doing Business. За рекордно короткие сроки она смогла усовершенствовать свои институты, получив от этого ощутимые преимущества. Так, например, сегодня проходить таможенное оформление и получать импортные и экспортные лицензии в этой стране даже легче, чем в странах — новых членах ЕС. Казахстан и Армения тоже значительно упростили, в целом, свое законодательство и значительно облегчили его соблюдение.
А вот в сфере создания конкурентных режимов (по оценке исследователей) существенных достижений у государств Евразии нет — особенно в части обеспечения независимости судебной власти, целостности правовой системы и защиты прав собственности. Обещания правительств обеспечить равную конкуренцию пока не привели к желаемым результатам. Источник этих проблем — «поглощение» законодательной и судебной власти влиятельными кругами. Менее производительные компании порой доминируют в целых секторах экономики — иногда в силу того, что являются государственными предприятиями, а иногда из-за того, что имеют «нужные связи».
В России требования конкурентного законодательства вообще не распространяются на госкорпорации. Многие предприятия получают электроэнергию по льготным тарифам, в то время как их конкуренты нередко просто не могут подключиться к электросетям. В Беларуси и Туркменистане государственные банки кредитуют предприятия, пользующиеся привилегированным положением, не давая возможности расти более производительным молодым компаниям или отодвигая их на второй план.
Во Всемирном банке обращают внимание, что результатом низкого уровня внутренней конкуренции стали две тревожные тенденции: с начала 2000-х годов темпы создания новых рабочих мест стали вялыми, а рост производительности труда снижается. На этом фоне усилия правительств по стимулированию предпринимательства стали носить фрагментарный и интервенционный характер, что лишь усугубляет ситуацию. В целом, по мнению международных экспертов, такие факторы, как плохо исполняемые законы, фаворитизм в предоставлении финансирования, произвольные судебные решения и другие нарушения конкурентного законодательства, представляют, возможно, самую большую угрозу будущему процветанию Евразии.
Аскарбек Махмутов