USD/KZT 524.65  +1.06
EUR/KZT 552.19  +2.48
 KAZAKHSTAN  №5, 2016 год
 ЭКСПОРТ. Уголь – не только за рубль!
АРХИВ

Уголь – не только за рубль!

Угольную промышленность Казахстана затягивает в трясину, выбраться из которой только за счет более глубокой переработки угля не получится. Одна только технологичная переработка угля не вытянет из трясины. По мнению исполнительного директора Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий Николая Радостовца, для восстановления стабильного развития отрасли необходимо расширять экспорт на рынки дальнего зарубежья. 

Николай Владимирович, как вы оцениваете востребованность нашего угля с учетом снижения закупок со стороны России?

Реальность такова, что уже к 2020 году объем экспорта экибастузского угля в Российскую Федерацию может снизиться с 20 миллионов тонн, ожидаемых по итогам текущего года, до 17–18 миллионов. Уже сейчас поставки в Россию падают быстрыми темпами из-за программы импортозамещения, реализуемой на теплоэлектростанциях в Сибири.

Мы считаем, что такого рода выдавливание противоречит духу свободного рынка на единой таможенной территории. Снижение внутреннего потребления электричества за прошлый год с 94 млрд кВТ*ч до 91 кВТ*ч только углубляет проблему. Растущий экспорт электроэнергии в Россию с экибастузских ГРЭС в какой-то мере может сбалансировать спад во второй половине года, тем не менее падение спроса на уголь в Казахстане налицо. 

В сравнении с прошлым годом также наблюдается снижение объемов экспорта шубаркольского угля. Этому способствуют растущие издержки: дерегулирование цен на дизтопливо, дефицит подвижного состава, барьеры в портах. В 2015 году рост зарубежных поставок произошел из-за уравнивания внутренних российских железнодорожных тарифов для казахстанских грузоотправителей. Сейчас же массовое списание вагонов в России двигает ставки на их пользование вверх. Понятно, что отечественный рынок вагонов попадает под это влияние, и в итоге образуется дефицит вагонного парка в ожидании повышения ставок у нас в стране. К тому же перевалка в портах затруднена их малой доступностью и стимулами для перепродажи трейдерам. Несмотря на это, мы видим, что отдельные угольные компании пытаются работать в сфере госзакупок в России, и достаточно успешно. Возможно, сохранению позиций казахстанского угля на рынке нашего соседа может посодействовать отмена рентного налога. Тем более что на его несоответствие правилам единой таможенной территории указывают российские партнеры и евразийские регуляторы. Вместе с тем мы считаем, что вводить НДПИ на уголь нерационально. В конечном итоге введение этого налога увеличит цену продукции, а следовательно, стоимость тепла и электроэнергии в Казахстане, т. е. коммуникационные платежи. Уголь – это социальный товар. Достаточно того, что угольщики и так имеют высокую налоговую нагрузку. Вводить дополнительный налог, стимулирующий инфляцию, не следует.

Что делает АГМП, чтобы избежать падения объемов производства в будущем?

Сейчас мы готовим для правительства пакет предложений по поддержке угольной отрасли. Говоря о долгосрочной перспективе, мы планируем задать больше импульса переработке и обогащению угля. В принципе, львиная доля угольных компаний уже начали работу над этим – в стране запущены проекты по использованию угля и его отходов для производства удобрений и строительных материалов, электроэнергии, газа, жидкого топлива, сорбентов, активированных форм, разновидностей кокса. Если мы хотим вывести переработку и обогащение на новый уровень в течение следующих 10–15 лет, то нам нужны меры экономического стимулирования от государства. Это могут быть прямое субсидирование, льготное кредитование и создание цепочки межотраслевой кооперации с сельским хозяйством, энергетикой, транспортом, строительством. Наращивание экономики масштабов выведет технологичные проекты угля на уровень самоокупаемости и конкурентоспособности на региональных рынках. При этом нужно очень аккуратно двигаться по ограничению парниковых квот, метанообразования и выбросов. По ним угольщики выполнят свои обязательства к 2020 году, однако резкие шаги в этом направлении могут выбить из-под их ног землю. 

Мы также считаем, что необходимо снизить финансовую нагрузку на угольную отрасль путем введения налоговых вычетов на закуп дизтоплива. Хорошим подспорьем мог бы быть переход к отчислению 1% на НИОКР с прибыли, а не совокупного годового дохода, как того обычно требуют обязательства перед государством. Угольная промышленность очень специфична и не требует ежегодных революционных инноваций. При этом обогащение и переработка угля имеют возможность получить широкое развитие только в случае масштабной, полноценной и продуманной на десятилетия вперед отдельной государственной программы, которую могло бы предложить Министерство энергетики на основе идей самих угольщиков. Такая программа должна включать налоговые вычеты для компаний, работающих со следующим переделом. Тогда они более активно будут вовлекаться в углехимию.

Однако ставка только на технологичную переработку угля не вытянет из трясины угольную промышленность, ее персонал и целые города, зависящие от деятельности предприятий. Здесь нужно также прорабатывать вопросы адаптации к глобальным рынкам, экспорта в дальнее зарубежье. Для этого нужны «зеленые» транспортные коридоры для угольных караванов в Балтику и на Дальний Восток.

Отдельным пунктом стоит проблема сохранности угля при его транспортировке по железной дороге внутри страны. По нашим сведениям, к примеру, только за первые три месяца текущего года объем недостачи в результате хищений при перевозке у одного из производителей шубаркольского угля составил 16 тыс. тонн. Вопрос пока не решается, так как существующее законодательство не требует обязательного сопровождения угольных грузов военизированной охраной. В то же время новые правила перевозки грузов, недавно введенные Министерством по инвестициям и развитию, предполагают, что уголь будет взвешиваться перед отправкой и после прибытия на место разгрузки. Однако на дополнительный закуп весов для более чем 200 станций КТЖ потребуется более 2,2 млрд тенге. Мы прорабатываем этот вопрос с государственными органами, железной дорогой, компаниями, чтобы издержки массовых хищений не перекладывались на бытовых потребителей в коммунальном хозяйстве. Ведь нерешенные проблемы будут и дальше угнетать спрос на казахстанский уголь и дестимулировать производство.

Мы собираемся оспорить программу импортозамещения экибастузского угля в России на газ и кузнецкий уголь как противоречащую духу свободной конкуренции. Но уже сейчас ее реализация продолжается, скорее, по инерции, и окончательно отказаться от поставок экибастузского угля в ближайшие четыре года, без дополнительных средств, у российских энергетиков не получится. Кроме того, мы наблюдаем тенденции к усилению контроля в энергетике со стороны государства и несклонность к дальнейшему инвестированию в импортозамещение на востоке России, где сами угольщики собираются больше работать в направлении углехимии. Это может означать, что тенденции будут меняться, особенно в рамках ЕАЭС. Поэтому мы думаем, что востребованность угля Экибастуза в России сохранится.

В то же время экибастузские угли будут продолжать находить сбыт в Алматы, Астане, Караганде, Павлодаре, на севере Казахстана. Пусть их потребление несколько снизится, но мы должны продолжать инвестировать в отрасль, которая остается для нас традиционным источником энергии, где от угля, как социального товара, зависят множество потребителей и шахтеров, формирующих целые моногорода. Последние годы в производство угля было вложено несколько миллиардов долларов, и мы не должны потерять эти деньги, инвестированные в современное оборудование, технику и людей. К примеру, недавно в Караганде был запущен передовой проект по обогащению угля объемом до 800 тыс. тонн, теперь его достижения планируют распространить на павлодарский регион.

Остальные производители – «Шубарколь Комир», «Майкубен» активно экспортируют уголь в Россию и другие страны. Объемы несколько упали из-за возросших транзакционных издержек, но последние сообщения в западной прессе предрекают ценам на уголь хорошее ралли, что позволит несколько восстановить наши позиции. Такие производители, как «Каражыра», не оставляя без внимания внутренний рынок, агрессивно работают над выходом в Россию и Восточную Европу. То есть в целом отрасль адаптируется к внешним и внутренним изменениям, хотя и не без снижения показателей.

В этом году из-за полноводья в Иртыше было выработано неестественно много гидроэлектроэнергии, что тоже снизило потребность в электричестве, вырабатываемом угольными станциями. Но даже с увеличением роли гидроэлектростанций и возможной газификации севера страны угольная отрасль будет оставаться ключевой с точки зрения стратегической генерации и востребованности в течение последующих пяти лет, так как переориентация теплоэлектроцентралей на газ займет годы. К исходу этого периода мы уже сможем сделать первые большие шаги в угле- и коксохимии, переработке и обогащении, что позволит добавить стоимости через переделы и сохранить спрос на использования экибастузского угля и угольного топлива других месторождений. 

В соответствии с Концепцией по переходу Казахстана к «зеленой экономике», роль ВИЭ должна планомерно расти. Как это скажется на угольной отрасли?

В Минэнерго прогнозируют, что в последующие пять лет доля ВИЭ в электроэнергетической системе вырастет вдвое. Возможно, это связано с тем, что субсидируемые источники альтернативной электроэнергии до недавнего времени бесконтрольно расширялись, в то время как потребление электричества в стране падало. Главным фактором сокращения спроса послужило снижение производства горно-металлургических предприятий, а также проводимая ими политика повышения энергоэффективности. К примеру, Аксуский завод ферросплавов АО «НТК «Казхром» и ТОО «Богатырь Комир» снизили показатели потребления в Павлодарском регионе. В Костанайской области сокращение произошло в результате падения потребления у АО «ССГПО» и АО «Костанайские минералы», а в Восточно-Казахстанской – из-за ТОО «Казцинк» и АО «УКТМК». То есть, по существу, именно предприятия ГМК, которые вновь вышли на относительный подъем производства, будут субсидировать бурно растущий сектор ВИЭ, который сейчас требует валютную индексацию своих тарифов, несмотря на то что они уже в 4–7 раз превышают ставки угольной генерации.

Мы считаем, что развитие ВИЭ не должно происходить в ущерб угольной экономике и предприятиям ГМК и выступаем против такой индексации. Здесь АГМП поддерживает инициативу Министерства энергетики по организации аукционов для составления карты размещения новых проектов ВИЭ с учетом потребностей регионов, их климатических условий и доступности инфраструктуры. Такой инструмент нужен, чтобы не дать возможность случайным и недобросовестным инвесторам протаскивать экономически нецелесообразные проекты в стратегический момент перехода к «зеленой экономике».

У нас созданы привлекательные условия для ВИЭ, и Министерство энергетики занимает правильную позицию, когда говорит о том, что рынок альтернативной энергетики нужно упорядочить, чтобы в Казахстан приходили серьезные инвесторы, а не временщики, нацеленные на сиюминутную выгоду.

В нашей стране можно внедрить и другие механизмы развития ВИЭ, существующие в мире. К примеру, в Европейском союзе вводятся ежегодные квоты местным энергетическим компаниям на производство электроэнергии от ВИЭ в размере 2–15% общих продаж. То есть они могут сами строить ВИЭ и работать по выделенной квоте. Но если же энергокомпания не продает или не производит по каким-либо причинам «зеленую электроэнергию», то она должна закупать «зеленые сертификаты». Доходы от их продажи идут на прямое субсидирование развития сектора альтернативной энергетики из бюджета. То есть, на наш взгляд, нужно идти не по пути перекладывания своих затрат на других, а по-новому организовать финансовую модель ВИЭ.

Необходимо дать возможность бизнесу выбирать – в обязательном порядке закупать дорогое альтернативное электричество через расчетно-финансовый центр или же самому строить объекты ВИЭ в зависимости от уровня своих производственных мощностей и потребления электроэнергии. При этом предприятия должны будут направлять свою «зеленую электроэнергию» на производственные нужды или реализовывать ее по двухсторонним договорам без обязательной продажи через расчетно-финансовый центр при KEGOC. Таким образом компании будут стремиться к постоянному снижению издержек на ВИЭ и предлагать рыночные решения, основанные на реальной экономике, без каких-либо посредников и субсидий, искажающих экономические стимулы.

Поэтому пока говорить о реальной конкуренции между угольной генерацией и ВИЭ не приходится, так как издержки, заявленные сейчас существующими инвесторами в установленных тарифах для «зеленой энергетики», ее просто не выдержат. Когда инвесторы ВИЭ смогут предлагать свое электричество по два цента за киловатт-час – как в недавно состоявшемся тендере в Дубаи (что сравнимо с 8–10 тенге за киловатт-час угольной электроэнергии), тогда и можно будет говорить о заменяемости традиционной энергетики. В любом случае не надо забывать, что угольная генерация создает гораздо больше рабочих мест, нежели возобновляемая.

Государство планирует законодательно закрепить переход от НДС на налог с продаж. Какие риски возникнут в ГМК в случае принятия этих поправок?

Я полагаю, что дискуссию вокруг налога с продаж необходимо прекратить и снять с общественной повестки. Введение такого налога непредсказуемо для экономики и сильно повышает ее риски, так как модель возврата инвестиций непонятна для банков и инвесторов. Этот налог не имеет широкого распространения в развитых странах, кроме того, все наши соседи по ЕАЭС применяют НДС.

Согласно нашим прогнозам и расчетам Национальной палаты предпринимателей «Атамекен», замена НДС налогом с продаж спровоцирует каскадное повышение себестоимости горно-металлургической продукции. Мы не увидим никаких преимуществ от такого нововведения и будем наблюдать только рост цен, убивающий нашу конкурентоспособность. Это связано с тем, что налогом с продаж должна облагаться каждая последующая продажа. Поэтому стоимостная цепочка недропользователей, закупающих казахстанские услуги и товары, разбухнет, станет более дорогой.

Действительно ли это то, в чем мы нуждаемся сейчас, когда есть небольшое снижение промышленных показателей? Наша Ассоциация несколько раз обращалась к финансово-экономическому блоку правительства и общественности с призывом прекратить дискуссию о налоге с продаж. Вместо этого мы должны сконцентрировать усилия на улучшении практики взимания НДС, его администрирования. На данный момент в Министерстве национальной экономики нас уже услышали. Было протокольно зафиксировано, что налог с продаж по каскадному методу вводиться не будет.

Как повлияет на конкурентоспособность нашей горнорудной продукции на мировом рынке недавнее двукратное повышение внутренних цен на сжиженный газ? 

Если посмотреть на карту, то сейчас в той или иной степени газифицированы 10 из 14 областей Казахстана. Повышение цен на газ приведет к росту себестоимости в основном у горно-металлургических предприятий в Костанайской, Жамбылской областях и Актобе. В Алматинской области и ЮКО металлургические мощности незначительны, а в Жезказгане полагаются в основном на угольную генерацию. Действительно, «Казтрансгаз Аймак» заявил о повышении своих распределительных тарифов в Актобе и Костанайской области. Кроме того, «Интергаз Центральная Азия» планирует с ноября поднять свои тарифы на магистральную транспортировку газа в 2,5 раза. С одной стороны, это меньше, чем 11-кратное повышение, о котором изначально просил оператор магистральных сетей. Но мы на общественных слушаниях говорили, что приемлемый рост не должен быть больше чем в два раза. Иначе, по нашему мнению, электроснабжение и тепловое обеспечение таких предприятий, как ССГПО, Актюбинский ферросплавный завод, Таразский металлургический завод могут оказаться под ударом – ведь в итоге отпускная цена будет повышаться. Пусть это будет возможно после утверждения цены на товарный газ в июне следующего года, где предел задан на уровне 15%, но тренд на повышение будет продолжаться в течение пяти лет. Все это может сильно повлиять на себестоимость горно-металлургической продукции, увеличив ее где-то на 1% в первой волне увеличения ставок газовых монополистов. На первый взгляд цифры кажутся небольшими, но в глобальной гонке конкурентоспособность продукции решается долями процентов.

Как результат, дойдя до пика затрат, предприятия начнут сокращать производство, а значит, и объемы потребления газа. В некоторых регионах МСБ уже демонстрирует снижение спроса на этот вид топлива. Возможно, такой разворот рынка сможет отрезвить газовых монополистов.  

Радостовец Николай Владимирович

В 1976 г. окончил Алма-Атинский институт народного хозяйства по специальности «экономист». Доктор экономических наук. 

В 1976–1991 гг. – младший научный сотрудник, ученый секретарь, руководитель группы, докторант и заведующий сектором Института экономики Академии наук Казахстана.

С 1991 г. – заместитель председателя Государственного комитета РК по антимонопольной политике. С апреля 1996 г. – председатель Государственного комитета РК по ценовой и антимонопольной политике. С марта 1997 г. – вице-министр экономики и торговли РК. С октября 1997 г. – председатель Комитета по ценовой и антимонопольной политике Агентства по стратегическому планированию и реформам. С мая 1998 г. – председатель Комитета по регулированию естественных монополий и защите конкуренции Министерства энергетики, индустрии и торговли. С июля 1998 г. – председатель Комитета по регулированию естественных монополий и защите конкуренции. С января 1999 г. – председатель Агентства Республики Казахстан по регулированию естественных монополий и защите конкуренции. С октября 1999 г. – министр труда и социальной защиты населения РК. С февраля 2001 г. – председатель, вице-президент Евразийской промышленной ассоциации. С апреля 2003 г. – председатель Ассоциации экспортеров Казахстана. С 2004 г. – президент Союза товаропроизводителей и экспортеров Казахстана.

С мая 2005 года – председатель, исполнительный директор Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий РК.

В 2005 г. был награжден орденом «Курмет».



Список статей
УГОЛЬ. Уголь падения  Сергей Смирнов 
· 2017 MMG
· 2016 №1  №2  №3  №4  №5  №6
· 2015 №1  №2  №3  №4  №5  №6
· 2014 №1  №2  №3  №4  №5  №6
· 2013 №1  №2  №3  №4  №5  №6
· 2012 №1  №2  №3  №4  №5  №6
· 2011 №1  №2  №3  №4  №5  №6
· 2010 №1  №2  №3  №4  №5/6
· 2009 №1  №2  №3  №4  №5  №6
· 2008 №1  №2  №3  №4  №5/6
· 2007 №1  №2  №3  №4
· 2006 №1  №2  №3  №4
· 2005 №1  №2  №3  №4
· 2004 №1  №2  №3  №4
· 2003 №1  №2  №3  №4
· 2002 №1  №2  №3  №4
· 2001 №1/2  №3/4  №5/6
· 2000 №1  №2  №3





Rambler's
Top100
Rambler's Top100

  WMC     Baurzhan   Oil_Gas_ITE   Mediasystem